"Я ВЫЖИЛ В ТУ ПРОКЛЯТУЮ ВОЙНУ..."

«Говорят, если человек начинает жить прошлым, то жизнь для него заканчивается. После смерти моей любимой жены она действительно потеряла для меня всякий смысл. Живу только ради детей и внуков.

С тех пор как моя Мария Ильинична ушла в мир иной, чувство одиночества давит немилосердно. И я, как затравленный зверь, ночами не могу уснуть, брожу по квартире из комнаты в комнату. Как только засыпаю, то во сне, как наяву, просматриваю заново всю свою жизнь - нелегкую, но богатую впечатлениями». Эти слова вместо предисловия к своим стихам, рожденным в часы таких бессонниц, через год после смерти горячо любимой супруги оставил ветеран Великой Отечественной войны, бывший начальник областного производственно-технического управления связи Александр Михайлович Маньков.

Сегодня солдату Победы уже почти 90. Многие события давно ушедших лет безжалостно стерла память, но когда в ней что-то всплывает, его глаза снова переполняют слезы, а сердце поглощает неутолимая печаль. В такие минуты Александр Михайлович благодарит себя за то, что когда-то догадался оставить на бумаге для детей и внуков воспоминания о своей жизни, а вместе с ними и стихи. Возможно, они не совсем совершенны, но очень искренние и добрые. Большинство из них посвящено любимой супруге и написано в минуты разлуки.

«Я по жизни шел дорогой трудною. Знаю, что такое голод, ужасы войны», - эти строки не случайно родились в его стихах. Молодым двадцатилетним пареньком дождливой осенью 1943-го уходил на фронт Александр Маньков. Уходил, чтобы вернуться победителем, разгромить полчища фашистских захватчиков и положить конец самой жестокой и кровопролитной войне прошлого столетия, вернуть мир и спокойствие в каждый дом.

Его так же, как и миллионы других, переполненных планами и мечтами о светлом будущем и любви, война не пощадила. Заставила считать часы, недели, месяцы и даже годы до исполнения всех заветных желаний. Сегодня ему уже почти 90, все пережитое давно уже позади. Однако напоминанием о том страшном времени остаются ордена и медали на груди парадно-выходного костюма и уже пожелтевшие фронтовые снимки…

«Мне часто снится по ночам отцовский дом»

Трудности и лишения сопровождали Александра Манькова не только на войне, тяжелой была и довоенная жизнь.  Родился он на хуторе в Смоленской области 25 мая 1923 года, в семье простых крестьян. Шурик Мишкин - так называли озорного сорванца все деревенские. Младшего ребенка все очень любили и баловали. Михаил Владимирович и Пелагея Титовна  ласково называли единственного сына Шуриком, сестра Соня - Сашенькой, а Мария - Санечкой.  

Глава семейства окончил три класса церковно-приходской школы, мать была почти безграмотная. О времени учебы в школе Михаил Владимирович всегда вспоминал с удовольствием. Он был глубоко религиозным человеком, любил музыку. Этой грамоте его обучил священник. «У отца был приятный голос - лирический тенор. С детства он приучил меня петь старинные романсы, а в дни праздников, по старой памяти, пел церковную службу. По тому времени отец был прогрессивным человеком: выписывал  газету «Нива», был в курсе всех событий», - рассказывает ветеран.

Михаил Владимирович с детства приучал сына к труду. В шестилетнем возрасте у Шурика были уже собственные инструменты: топорик, лучковая пила и рубанок. Воспоминания о времени, проведенном в отцовском доме, особенно дороги ветерану. Отец для Александра Михайловича был всем: учителем, наставником, другом, братом. В своей автобиографии ветеран описывает случай из детства, который многому его научил. Когда Шурику было 7 лет, он залез в соседский сад за яблоками. Обрадовавшись тому, что удалось нарвать целых полведра фруктов, вернулся домой очень довольным. Но строгий отец заставил сына вернуть яблоки хозяйке сада и извиниться, а уже через два часа женщина принесла целых два ведра. Этот урок маленький Шурик запомнил на всю жизнь и никогда больше не посягал на чужую собственность. Он был очень привязан к отцу, во всем ему помогал, всегда прислушивался к его советам и наставлениям.

Без вины виноватые…

Дружному семейству Маньковых еще до войны пришлось преодолеть немало трудностей, но они прошли все испытания, которые уготовила им судьба. Трагическая страница истории советской деревни - насильственная коллективизация, составной частью и основным средством которой было раскулачивание, коснулась и их семейства. В 1932 году фронтовой друг отца, который в то время работал секретарем в сельском совете, предупредил, что по доносу какого-то бездельника Михаил Владимирович зачислен в кулаки и подлежит высылке в Архангельскую область. Друг посоветовал главе семейства уехать в Мариуполь, где жила сестра новоиспеченного «кулака». Там Александр Михайлович работал бригадиром монтажников на строительстве доменных печей, но вскоре заболел воспалением легких, в больнице прихватил брюшной тиф и был уволен по состоянию здоровья. Казалось, что ссылки «кулаку» было уже не избежать, но тут свою лепту в спасение Михаила Владимировича внесла Пелагея Титовна. Женщина была хоть и необразованной, но очень энергичной, требовательной и ответственной. В течение недели она добилась приема у первого секретаря обкома партии в г. Смоленске, и по ее заявлению главу семейства реабилитировали.  

А уже в 1937 году первого секретаря обкома товарища Румянцева и председателя исполкома Смоленской области товарища Ракитова превратили во врагов народа, описывает события того времени в своих воспоминаниях Александр Маньков. Реабилитировали их только после смерти Сталина. «Мы, школьники того периода, верили всему, что давала нам пропаганда. Верили, что Сталин - «нашей юности полет», как говорилось в песне о нем. Верили, что Тухачевский, Егоров, Блюхер - изменники Родины и иностранные шпионы. Все изменилось только в 1950 году, когда наш однофамилец через 12 лет вернулся из Воркуты. Он рассказал отцу о том, как КГБ-шники выбивали из него показания и делали это до тех пор, пока он не подписал заранее подготовленные протоколы дознания. Отец рассказал мне о том, как выбивали в то время признания, и сказал: «Я, может быть, и не доживу до того времени, когда Сталина будут проклинать, но ты доживешь». Так оно и случилось», - воспоминания, которые Александр Михайлович вместе со своей автобиографией оставил для детей и внуков, чтобы последние знали, какой была история.   

Война не щадит, не жалеет…

Но куда страшнее и опаснее был следующий этап в жизни Александра Манькова - Великая Отечественная война. Когда немцы вероломно напали на Советский Союз, Шурику было уже 18. В памяти ветерана всплывают события тех далеко ушедших лет. Когда фашистские полчища вступили в Смоленскую область, его мобилизовали для перевозки раненых в госпиталь, а 2 августа 1941-го солдат попадает в оккупацию. Сначала, под наблюдением зоркого фашистского глаза, Александр Михайлович жил с родителями в деревне Колпеница, а с 1942 года немцы стали угонять молодых ребят и девушек в Германию для работы на военных заводах. Эта же участь могла настигнуть и 19-летнего Сашу, если бы отец не выкупил его у бургомистра за 3 литра самогонки, рассказывает ветеран.

Немцы готовили себе кадры строителей, шоферов и автослесарей, поэтому из числа военнопленных из лагерей освободили двух инженеров-строителей и четырех автомехаников. Только с этих курсов не угоняли в Германию и не вербовали в полицию. Так А. Маньков попал в группу строительных десятников.  

Когда немцев отогнали из-под Москвы и уже были слышны разрывы снарядов в Рославле, группу сняли прямо с занятий  и отправили в воинскую часть, откуда собирались эвакуировать в Германию. Но парню удалось обмануть немцев, притворившись, что у него расстройство желудка, и сбежать из уборной. К утру Александр Михайлович был уже в лесу недалеко от своей деревни, где выждал ее освобождения.

Через два дня в военкомате Рославля он уже просился на фронт, но его направили в строительно-восстановительную контору Западной железной дороги для восстановления станций. Осенью 1943-го года Александру Михайловичу все же удалось попасть на фронт. Он служил в 882 части стрелкового полка 290 стрелковой дивизии.  Первое ранение получил во время ночного боя 25 декабря, второе ранение и контузию - 28 марта 1944 года. За этот бой был награжден орденом Красной Звезды. После госпиталя попросился в саперный взвод 382 стрелкового полка 290 Краснознаменной дивизии, где был назначен помощником командира взвода.

В Петропавловске солдату вручили удостоверение на медаль «За отвагу», но сама медаль была утеряна.

После победы Александр Михайлович еще два года разминировал поля, затем заново возводил потерянные во время войны социально значимые объекты, поднимал целину. Получив образование в Московском электротехническом институте связи, всю свою жизнь посвятил этой сфере. Трудился он и в Костанайской области, и в Целинограде, и в Петропавловске. На пенсию ушел в должности начальника областного производственно-технического управления связи.

С покойной супругой Марией Ильиничной Александр Михайлович прожил счастливую, полную радости и любви жизнь, о чем говорят строки из стихов ветерана: «Мы прожили с женой почти полвека, храня в душе всегда тревогу про запас, с уходом в мир иной родного человека весь жизненный огонь во мне погас». В них еще чувствуется горечь потери родной души…

Эти строки еще раз напоминают нам о том, что, несмотря на всю тяжесть Великой Отечественной войны, жестокость, с которой немецкие полчища обрушились на нас, наши солдаты не очерствели душой. Порой некоторые из нас недооценивают то, что сделали эти люди.  Нужно помнить, что без них не было бы и нас!

В январе 2011 года Александр Михайлович оставил такие строки:

Мир стал иным, иными стали люди,

В них нет сочувствия к чужой беде.

Ждут, когда бог им счастье принесет на блюде,

Замкнулись в собственной квартире-скорлупе.

Живых свидетелей той страшной войны с каждым годом остается все меньше и меньше. Им необходимы наша забота и внимание. Всего лишь несколько ласковых слов могут подарить им столько счастья! Не скупитесь на добрые слова и внимание. Поздравьте ветеранов, тружеников тыла, детей войны с наступающим праздником Победы, подарившей нам жизнь под мирным небом!

Сагынгуль САКЕНОВА